Лиран залился таким басистым ором, паникой и отчаянием, что аж Адам прекратил реветь и воззрился на него с интересом. Иногда я некстати думаю о праздных вещах — например, как детям удается рыдать с такими широко вылупленными от ужаса глазами.
Алешу наказали лишением телефона без разбирательств до момента, пока все не остынут. Остальным просто дали дорыдать.
Часа через три приходит:
— Мне нужен мой телефон!
— Ты его получишь. После того, как прослушаешь объяснение, почему шантаж позорной видеосъемкой — отвратительное явление— Да оооооой, знаю я! Потому что это незаконно, наказуемо, блаблабла — и почему это незаконно, наказуемо, блаблабла?
— Потому что нельзя без разрешения человека его снимать.
— Нет. Расскажи с человеческой точки зрения, а не с позиции закона, мы ж не в суде
— Кому как… Ладно, прочти лекцию.
— Отлично. Это плохо, потому что каждого человека, даже самого распрекрасного, можно подловить в момент слабости, злости или страха, а потом выдать этот момент за его типичное поведение. Если заснять, как ты вчера желал Адаму разбить башку об эту стену, когда он съел твое мороженое, или как ты орешь за компом в играх, разбивая клавиатуру, то общественность посчитает, что ты законченный псих и тебя нужно лечить. Когда тебе было пять, я тебя шлепнула в бассейне, потому что ты доставал годовалого Лирана. Ко мне подошла женщина и представилась соцработником. Если бы у нее в купальнике было место для телефона и она засняла бы «насилие над ребенком» на камеру, то не исключено, что ты бы сейчас разговаривал с другой, лучшей мамой. Любого человека можно поймать на социально неприемлемом поведении и затравить при абсолютной поддержке большинства и по праву полной, святой правоты. Идеальных людей нет. Нельзя этим пользоваться. Секс.
— Что секс?!
— Я проверяю, слушаешь ли ты меня.
— Я слушаю твою мораль.
— Прекрасно. Так вот. Мы знаем тебя, и мы знаем, что на самом деле ты не желал Адаму ничего дурного. Ты просто злился. И мы знаем, что ты бы никому не показал видео с Лираном. Ты просто веселился. Мы знаем, что ты хороший человек с разными настроениями. Но люди, которые нас не знают, по одному эпизоду подумают о нас самое худшее и сделают это с большим удовольствием.
— Ой, знаешь, сколько этого в сети?
— Знаю. Вот и не делай так, это негуманно.
— Что это «негуманно»?
— Ну, не по-человечески. Без доброты к людям. Конечно, пинать ногой младшего брата плохо. Но мы знаем, что Лиран проводит с Адамом почти все время, играет с ним, уступает ему, защищает его. И мы знаем, что Адам умеет достать, исключительно потехи ради. Человеческие отношения сложны, как и сами люди. Нельзя взять один дурной момент и угрожать устроить из него вселенский суд, пользуясь безусловной правотой. Презерватив.
— Я слушаю. Я просто хотел ему показать, как он выглядит.
— Это действенный шантаж, спору нет, человек пугается до потери штанов. Потому что безусловная правота — это, к сожалению, карт бланш на травлю и запугивание. Безусловно правые люди действительно правы, и в своем осуждении они страшны. Не будь таким. Безусловно милосердные люди гораздо важнее этому миру, чем безусловно правые. Миллион долларов.
— Я все еще слушаю, но уже долго.
— Я закончила. Получи свой телефон. Боюсь тебя спрашивать, что ты понял?
— Секс, презерватив, миллион долларов.
— Я так и знала!
— Да все я понял. Все бывают конченными, не надо так этим наслаждаться.
— Оооооо, иди сюда
В этот момент мне хотелось дать ему аж два телефона.
Это был ежегодный успокоения родителей пост на тему «люди, никто не идеальный». Если бы у меня была третья жизнь, то я посвятила бы ее поддержке родителей, несовершенным людям, которых не пинает только ленивый. И знайте, люди: беспощадные дети следят за нами и видят «сколько этого в сети». Пока они поймут, что быть пощадным важнее, чем быть правым, пройдут годы. Прощайте себя — так постепенно перестаешь судить других. «Все бывают конченными, не надо так наслаждаться». И да пребудет с нами сила.
АВТОР: СВЕТЛАНА ДОРОШЕВА