Это действительно произошло с реальным человеком, и этим реальным человеком был я. Дело было в апреле 1976 года в Кембридже. Я пришёл на железнодорожную станцию, так как должен был ехать куда-то поездом. До прихода поезда ещё оставалось время, поэтому я пошёл купить себе газету, чашку кофе и пачку печенья. Потом я сел за столик. Я хочу, чтобы вы нарисовали себе сцену происходящего. Очень важно, чтобы вы чётко представили себе следующее: столик, газета, чашка кофе, пачка печенья. Напротив меня сидит человек, совершенно обыкновенный человек, в деловом костюме, с портфелем. Непохоже, что он собирается сделать что-то из ряда вон выходящее. А делает он вот что: он вдруг подаётся вперёд, берёт пачку печенья, распечатывает её, вытаскивает одно печенье и съедает его.
Это, я должен сказать, одна из тех ситуаций, с которыми британцы справляются очень плохо. Ничто в нашем прошлом, воспитании или образовании не научило нас тому, как поступать с человеком, ворующим у тебя средь бела дня печенье. Каждый знает, что произошло бы, случись это в Южно-Центральном районе Лос-Анджелеса. Моментально началась бы стрельба, прилетели бы вертолёты, репортёры CNN и всё такое прочее… Но в итоге я сделал то, что сделал бы любой истинный англичанин: я проигнорировал случившееся.
Я уставился в газету, отхлебнул кофе, попробовал решать кроссворд, не смог и подумал: «Что же мне делать?» В конце концов решил — ничего, я должен просто смириться с этим. Я изо всех сил попытался не заметить того факта, что пачка мистическим образом оказалась уже открытой. Я взял себе одно печенье. Я думал, это приведёт его в чувство. Но не тут-то было — почти сразу же он сделал это снова. Он взял ещё одно печенье. Поскольку я ничего не сказал в первый раз, поднимать этот вопрос теперь было ещё сложнее. «Прошу прощенья, но я не мог не заметить…» Нет, такие вещи так не делаются.
Так мы прикончили всю пачку. «Вся пачка» — это всего-то печененок восемь, но казалось, что всё это длилось целую вечность. Он брал одно печенье, я брал одно, он — одно, я — одно. Наконец, когда последнее печенье было съедено, он встал и ушёл. Конечно, когда он уходил, мы обменялись многозначительными взглядами, а потом я облегчённо вздохнул и откинулся на спинку стула.
Мой поезд должен был вот-вот подойти, и я залпом допил кофе, встал, взял газету, а под газетой… лежало моё печенье.
Что мне особенно нравится в этой истории — это осознание того, что уже четверть века где-то по Англии ходит совершенно обыкновенный человек с точно такой же историей; только в его истории нет заключительного аккорда.
Отрывок из воспоминания Дугласа Адамса